Исторический город является многообразной и многозначной системой символов, закодировавшей в своем материальном и духовном облике (genius loci) изменение мировоззрения создавшего и создающего его общества. Его визуальный образ содержит в себе то, что сейчас модно называть идентичностью места (place identity). Последнее опирается не только на ощутимые (физический, составленный из природных и культурных элементов облик города, кварталы, улицы, публичные пространства, ансамбли или единичные постройки, парки, скверы, зеленые насаждения и другие объекты), но и неощутимые элементы (культурно-идеологические значения этих мест, городской образ жизни, выдающиеся личности, легенды, предания, даже анекдоты).
Хотя в охране урбанистического наследия этот аспект обычно игнорируется, мотивируя потребности приведения в порядок памятников не идеологическими, а техническими, эстетическими ли историческими предпосылками, более внимательный взгляд без труда сможет усмотреть в структуре города следы различных идеологических наслоений. Среди них особенно следует выделить национализм – как идеологему, несомненно оказавшую наибольшее влияние на появление современной охраны наследия и создания и поддержания национального государства. Например, аргумент «национальной памяти», как известно, оказал решающее влияние на политическое решение начать послевоенные реконструкции польских городов.
Сегодняшние, или «новые» национализмы тоже опираются на определенные особенности национального характера, национальные ценности и мифологии. Сохранившийся аутентичный исторический город или его части получают таким образом символическое значение, вызывая определенные исторические ассоциации и иллюстрируя творческий потенциал конкретного народа. Таких примеров масса. Вспомним «Уильямсбургский треугольник» США и Бостон, олицетворяющие борьбу за независимость, как и города российского Золотого кольца – коллекцию шедевров православной и славянской цивилизации, или богатые города Бельгии и Голландии – свидетелей производственного переворота. Однако, возбуждая гордость славной историей народа и его творческим гением, материальные реликты прошлого могут вызывать и менее приятные ассоциации. Например, урбанистические структуры – реликты колониальной или коммунистической эпохи – сегодня все еще вызывают недовольство жителей освобожденных стран, явно напоминая о пребывании в них колонизаторов или оккупантов.
Но, как показывает исторический опыт, несмотря на сильный национальный элемент, никакой город все-таки не может быть до конца «присвоен» одной какой-либо нацией, особенно крупные города, имевшие значение для развития всего региона и постоянно наполненные разнонациональными жителями. Поэтому существуют города – символы международного сотрудничества, такие, как три столицы ЕС – Брюссель, Люксембург и Страсбург. Еще одна категория «универсальных», «принадлежащих всем» городов – города всемирного наследия. Так что историческому городу всегда приходится балансировать на грани национализма и космополитизма, особенно при увеличении потока туристов.
Чепайтене Р., доктор гуманитарных наук, научный сотрудник Института истории Литвы, доцент Вильнюсского университета (Литва, Вильнюс)
