Историк Дмитрий Арзютов о Джезуповской экспедиции, влиянии марксизма на становление дисциплины и модели описания этноса
Каковы истоки советской этнографии? Как идеология марксизма повлияла на становление науки? Как сложилась модель этноса в советской этнографии? Об этом рассказывает кандидат исторических наук Дмитрий Арзютов.
Советская этнография в своей точке отсчета во многом обязана американской традиции культурной антропологии. Знаменитая Джезуповская экспедиция, где основным мозгом интеллектуалом был Франц Боас, привлекла на свою сторону множество российских коллег. В ту пору люди с неблагонадежной биографией Штернберг и Богораз оказались участниками этого грандиозного проекта. Не имея никакого особого образования в гуманитарных науках, они обрели полевой опыт, находясь в ссылке, и смогли перевести этот опыт на язык только формирующейся культурной антропологии. Оказавшись с этим багажом знаний в Петербурге, в частности в Музее антропологии и этнографии и в Ленинградском университете, они сумели создать значительную группу этнографов.
К 30-м годам у государства возникнет потребность в формировании строгой идеологии. Эта идеология никак не могла вписываться в научное знание, наши представления и практики о том, как устроено общество. Это было связано прежде всего с необходимостью создать строгую марксистскую генеалогию внутри дисциплины. Значительную роль сыграла состоявшаяся в Москве покупка архива Маркса и Энгельса, а в Ленинграде купили архив Моргана из Соединенных Штатов. Таким образом, взятая из Европы левая идея станет максимально правой в Советском Союзе.
В послевоенный период времени возникнет совершенно новый этнографический канон описания народов СССР. Я имею в виду серию «Народы мира», которая начала издаваться во второй половине 50-х годов. Здесь в строгом порядке возникнет модель описания: пища, жилище, одежда, в начале — обязательно справка об истории и этногенезе. Эта серия книг во многом была устроена достаточно странно, потому что сплетала воедино как сведения о культурных практиках, системах родства, которых было не так уж и много, так и материальную культуру, историю, фольклор и язык. Именно в этом клубке зарождалась советская парадигма этноса. Этноса как народа, достаточно жесткой категории для описания реальности, с которой сталкивается этнограф в поле. Постепенно эта модель обрела все большую власть в этнографии и стала подчинять этнографов. Во многом полевые исследования выступали иллюстрацией этой модели описания. Данная парадигма будет наследоваться этнографами и по-разному использоваться, но внутри оставаться неизменной.
Дмитрий Арзютов, кандидат исторических наук, научный сотрудник кафедры антропологии Абердинского университета (Великобритания)
