Интеграция не цель, а средство, ускоряющее развитие страны

Корреспондент «АИФ» Георгий Зотов, до этого дававший репортажи по Китаю, недавно посетил и страны Центральной Азии. Он пишет, что Поднебесная по инвестициям обогнала другие страны, наполнила своими товарами их рынки, осваивает природные ресурсы, в том числе земельные, строит дома, дороги, мосты и т. д. И он заключает: «Китай чувствует себя в экс-советских республиках как дома. Вообще система сложилась интересная. Среднеазиатские трудовые мигранты зарабатывают деньги в РФ, но тратят их на китайские товары, и Россия от этого явно не в выигрыше. Зато Китай своей политикой в Средней Азии убивает не двух зайцев, а сразу сто - дает работу собственным гражданам, распределяет юани за пределами государства, сбывает товары, получает землю с полезными ископаемыми. И что мы тут делать будем? Увы, ничего!»

Иными словами, рынки, на которые теоретически мы могли рассчитывать, фактически уже заняты государством, с которым мы при всем желании не можем конкурировать в большинстве сфер жизнедеятельности. Пока это еще никому не удавалось. Другое дело, что есть сфера приложения и для нашего бизнеса, но она очень ограниченна. Но это не вся проблема. Как считают многие аналитики, Россия сейчас не в таком состоянии, чтобы помогать другим, все наличные ресурсы надо направить на подъем собственной страны. Мы в советские годы, говорят они, с целью выравнивания уровней развития приносили в жертву интересы собственно России, направляя в другие республики, прежде всего в отсталые, немалые материальные и людские ресурсы. В результате отдельные районы исконной России буквально обезлюдели. И, если верить расчетам экономистов из ельцинского окружения, напоминают они, руководство СССР ежегодно изымало из РСФСР 200 млрд. долларов и направляло их другим республикам. А что в итоге? После распада СССР стало ясно, что россияне работали на чужие интересы, но еще хуже то, что многие миллионы русских оказались в других странах, порой на положении второсортных граждан.

В ходе обсуждения проблемы ЕАЭС с коллегами один из них указал на то, что когда замышлялся процесс интеграции ряда бывших советских республик, то имелось в виду участие Украины как наиболее развитой страны СНГ после России. Действительно, Украина могла бы сыграть важную роль в этой организации. До второго майдана у России с Украиной были широкие торгово-экономические и кооперационные связи. Достаточно сказать, что в 2013 году наш товарооборот составлял 42 млрд. долларов. Мы экспортировали на Украину в основном сырье и полуфабрикаты и лишь около 15 процентов машин, оборудования, транспортных средств, металлов и изделий из них, а импортировали в основном продукцию промышленного производства. На Украине производились двигатели для вертолетов и самолетов, газовые турбины для морских кораблей и судов и т. д. и т. п.

Насчет того, удачным ли окажется ЕАЭС, есть разные суждения. Да и цели его создания разными авторами толкуются по-разному. Так, известный в Белоруссии ученый, политолог, главный специалист Комиссии по экономической политике реформ Верховного Совета Республики Беларусь Ярослав Романчук в несколько непривычной для белорусского гражданина форме пишет: «Для Владимира Путина Евразийский экономический союз - это главный геополитический проект. Это сердцевина его стратегии, направленной на то, чтобы восстановить влияние России в мире, создать полюс противостояния с Евросоюзом и США». «Для Назарбаева Евразийский экономический союз - это доступ к российской транспортной инфраструктуре для выхода с энергоресурсами в Европу. Также это возможность сбалансировать растущее влияние Китая в самом Казахстане и создать переговорную площадку с Кремлем на случай возможных территориальных претензий». «Для Александра Лукашенко ЕвразЭС - это прежде всего бизнес... Главе Белоруссии все равно, под каким правовым соусом получать российский интеграционный грант... Но главное то, что очередная перезагрузка интеграционного проекта позволяет Лукашенко решить основной для него вопрос - вопрос сохранения его личной власти. Далее Романчук, указав на многие проблемы, которые неизбежно возникнут в ходе интеграционных процессов, делает такое заключение: «Если сложить вместе все эти исключения и изъятия, то соглашение о создании ЕвразЭС превращается во что-то вроде шкуры леопарда, на которой гораздо больше черных пятен, чем единого пространства для свободного обмена».

Вряд ли со сказанным белорусским аналитиком в наших официальных кругах согласятся. Да и не только в них. Но я чувствовал бы себя лицемером, если бы не сказал то, что в своем кругу я не встретил человека, который бы видел серьезную перспективу ЕАЭС в ее нынешнем составе. Но если сформулировать вопрос по-другому: ускорит ли развитие России ее вхождение в ЕАЭС? Мне это кажется маловероятным. А в нашем нынешнем состоянии, действительно, помогать другим вряд ли оправданно. И уже если с кем-то и интегрироваться, то это должны быть страны, которым не мы бы помогали, а которые нам бы помогали осуществить жизненно важную для нас реиндустриализацию и развитие высоких технологий. Есть, конечно, БРИКС. Но в этот альянс были включены не развитые, а быстрорастущие страны. Притом что большинство из них ныне переживают кризис, и даже в Китае возникли немалые экономические трудности. По факту БРИКС скорее геополитическая, нежели экономическая структура.

Надо понимать: импортозамещение - это временная и в локальных масштабах мера, а как стратегия в условиях глобальной экономики - это откат страны далеко назад. Пока оно дало какие-то плоды только на пищевом рынке. Ныне даже самая мощная и развитая страна в мире имеет множество видимых и невидимых связей с другими странами как на Западе, так и на Востоке. Мы ведь тоже тесно связаны с мировой экономикой. И классическим примером является среднемагистральный самолет - гордость наших руководителей авиапрома «Сухой Суперджет-100». Он изначально (по данным президента Союза промышленников и предпринимателей Александра Шохина) на 80 процентов состоял из компонентов, поставляемых Францией, США, Германией и др. Лайнер оставался убыточным, потому что никак не мог выйти на массовое производство. Так, в 2011 году было произведено 5 самолетов, в 2012-м - 12, в 2013-м - 25, в 2014 году - 37 самолетов. Но после введения Западом санкций с поставками комплектующих, как сообщалось в СМИ, начались проблемы, и по плану на 2015 год ставится задача выпустить только 21 самолет. (В ходе работы Авиационно-космического салона «МАКС-2015» в Жуковском заявки на приобретение «Сухой Суперджет-100» подали только россияне.) Легко сказать, что надо перейти на импортозамещение! Ведь речь идет о двигателе, авионике и других высокотехнологичных компонентах! А что касается рекламируемого ближне- и среднемагистрального лайнера «МС-21», который должен стать конкурентом его западных аналогов, то построить его, фактически не имея станкостроения и высоких технологий, будет крайне трудно, если вообще возможно в ближайшей перспективе - слишком уж большие потери понесло наше авиастроение в постсоветские годы. Скорее всего и он будет сборочным, если проект состоится.

Больше всего технологической продукции мы покупали в странах ЕС, меньшую, но очень для нас важную и подчас трудно заменимую - в США. Именно на Западе, а не на Востоке мы приобретали станки и оборудование для промышленности, включая военную и космическую. На западном оборудовании и технологиях работают наши современные коровники, свинарники, птицефермы. Почти весь семенной фонд мы закупали на Западе. Наш машинный парк прогрессирующе выбывает из строя и требует регулярного обновления. Постоянно требуются запчасти. И когда рубль резко упал, а импорт подорожал, а по многим позициям и попал под санкции, то это поставило наших предпринимателей реального сектора экономики в трудное положение. Считается, что в сложившейся ситуации выигрывают экспортеры-сырьевики. Но это временный выигрыш. Во-первых, США наложили санкции на нефтегазовое оборудование, которое нам крайне необходимо и которое производят только они. В результате от разработки каких-то перспективных месторождений придется отказаться. Во-вторых, наши поставки нефти и газа в первую очередь спроецированы на Китай. Но потребности Китая в энергоносителях напрямую связаны с темпами его роста, скорости перехода на менее энергозатратное производство и все более широкое использование новых видов энергии. Проблема еще в том, что энергоносители в Китай идут по трубопроводам, и их невозможно перенаправить в другие страны, если потребности страны-получателя резко уменьшатся или появятся источники более дешевого минерального сырья. И, в-третьих, если надолго сохранятся низкие цены на нефть, то при высоких издержках ее добычи у нас по сравнению, скажем, со странами Персидского залива и сырьевики, а вместе с ними и вся страна, окажутся в трудном положении.

К слову сказать, неоправданно резкий крен в сторону Запада власти России сделали в 1990-е годы, не учитывая того, что страна наша находится и в Европе, и в Азии. Но нельзя бросаться в другую крайность - повернуть страну на Восток. Да это и не получится. В ее европейской части живет преобладающее большинство россиян, которые воспитаны на европейской культуре, здесь же находится и наш основной экономический и научно-технический потенциал. На нашем востоке имеются огромные природные ресурсы, но острый дефицит населения (которое скорее убывает, чем прибывает), совершенно не развита инфраструктура, включая транспортную, а удален он от центральной части страны на многие тысячи километров. И, помимо прочего, тут неизбежно встает вопрос о рентабельности бизнеса. И еще. Можно хоть тысячу раз повторять о растущем значении в глобальной экономике Азиатско-Тихоокеанского региона, но если у нас нет современной экономики, то экспортировать в страны АТР мы можем по преимуществу только сырье, и прежде всего нефть и газ. Да и то при условии, что цены на них на мировом рынке, подчеркиваю, не станут для нас убыточными.

Если западное направление для России сотни лет было преобладающим, то на то были объективные причины. Конечно, появление на востоке таких экономических гигантов, как Китай и Япония, открывает перед Россией новые возможности. Но, по моему глубокому убеждению, это не отменяет западного направления как приоритетного. И на то есть много причин. И то, что на Западе сделаны практически все крупнейшие открытия в научно-технической области и впервые созданы самые совершенные, в том числе уникальные, машины и оборудование. И то, что реально осуществить реиндустриализацию мы сможем только при опоре на Запад. По крайней мере до сих пор продвинутые страны Востока смотрели на Россию как на источник ценного сырья и рынок сбыта готовых товаров и отнюдь не стремились кооперироваться с нами в создании новой техники и технологий, за исключением, пожалуй, Индии. А в условиях санкций они тем более не будут этого делать, поскольку их основными торгово-экономическим партнерами являются США и ЕС. Для нас в первую очередь важен Китай. В 2014 году его товарооборот с Россией составил 95,28 млрд. долларов (но в первой половине 2015 года он сократился на 30,2 %), с Америкой - 555 млрд. долларов, Японией - 312 млрд., с Германией - 177 млрд. долларов. А Китай руководствуется исключительно собственными интересами и не рискнет портить отношения со своими основными торгово-экономическими партнерами. Надо учитывать и то, что Запад, точнее Европа, территориально во много раз ближе, чем страны Востока. А это вопрос рентабельности бизнеса.

Наконец, несмотря на указанные мною выше отличия в духовной жизни россиян и европейцев, ментальность, культура, традиции, обычаи, нравы, привычки и т. д. европейских народов нам куда ближе, нежели восточных. Есть отличия даже в ведении бизнеса. Как говорит известный китаевед доктор исторических наук Алексей Маслов, у Китая «совершенно другая деловая культура, менталитет... Нередко мы не понимаем, почему китайцы годами могут вести переговоры и так ни к чему не прийти. Потому что они не европейцы, они никуда не торопятся и готовы годами искать лучший способ реализовать проект». И еще. Скажем, если на территории КНР россиянин и китаец создают совместное предприятие, то велика вероятность того, что оно в итоге станет только китайским. Как китайцем станет и родившийся в русско-китайской семье ребенок.

Но это отнюдь не исключает плодо-творного делового сотрудничества России с Китаем и другими странами Востока. Вопрос только в том, что надо хорошо знать наших восточных партнеров и реально себе представлять, что нам нужно от них, что они могут нам дать, а что могут только обещать по принципу «обещать еще не значит жениться».

Алексей Кива, политолог